Медицинские зажимы, тактические ножницы, несколько жгутов, медикаменты, каска, бронежилет, пистолет, граната — и медик из Брянской области Павел Богданов в полной боевой готовности. А в зоне проведения специальной военной операции (СВО) быть готовым приходилось днем и ночью — и к обстрелам, и к поступлению раненых или погибших. О военных буднях старший сержант Богданов вспоминает так:

«Работа медика не имеет четкого расписания. Если идет поступление раненого, в любой час дня и ночи сразу же кричат: „Трехсотый! Работаем!“ И понеслось. Трехсотый — это условное обозначение раненого солдата. Погибших называют двухсотыми. Я помогал медикам по мере своих возможностей — все-таки я спортивный медик, а не хирург. Помогал в перевязке, в оформлении поступающих, а эта работа очень важная — чем быстрее оформишь документы на раненого, тем быстрее его отвезут в госпиталь. Иногда счет идет буквально на минуты. К тому же на основании этих бумаг человек впоследствии должен получить положенные по закону выплаты. И важно ничего не напутать. Был случай, когда кто-то из коллег в спешке записал раненого погибшим. И эта ошибочная информация пошла в военкомат, а затем — родственникам».

Павлу Богданову 52 года, он родился в станице Алексеевская Волгоградской области. Окончил школу № 32, после чего начал поиски себя. Сначала почувствовал тягу к приготовлению пищи и отучился на повара в Волгоградском кулинарном училище. Позже у него появился интерес к борьбе и спортивной медицине, и он окончил Волгоградский государственный институт физической культуры (ныне академия) по специальности «тренер, спортивный медик».

Особое место в жизни Павла Юрьевича заняла военная служба. Готовясь к срочной, он по направлению от военкомата прошел подготовку как специалист по ЗАСУ (засекречивающая аппаратура связи). Затем два года служил в армии — был и кодировщиком, и секретчиком, и телеграфистом. Побывал в командировках — обеспечивал связь на территориях, где было неспокойно: в Прибалтике, Нагорном Карабахе, Приднестровье. Служба пришлась ему по душе. Позже — уже в Волгоградской области — он дважды служил по контракту. Первый раз в качестве разведчика, второй — в качестве контрразведчика. Имеет медаль Жукова — за отвагу, самоотверженность и мужество, проявленные в боевых действиях при защите Отечества.

Решение об участии в специальной военной операции на Украине Богданов принял по двум причинам. «Во-первых, хотел помочь коллегам-медикам, — рассказывает он корреспонденту NASHBRYANSK.RU. — Знаю, что нагрузки у военных врачей высокие — как физические, так и психологические. Был уверен, что мои навыки — в том числе по восстановлению — пригодятся. Во-вторых, хотел посмотреть, что представляют собой военные действия сегодня. Я ведь привык все пропускать через себя».

Семья поддержала Павла Юрьевича, видя его решимость. Хотя, признается он, поначалу супруга, дочь и сын задавали вопросы — чего, дескать, ему дома не сидится. Следует отметить, что вот уже два десятилетия Богданов живет в Брянской области. В Суражский район — на малую родину жены — он переехал по семейным обстоятельствам. Так, Брянская область стала для него второй родиной. Отсюда он и отправился в зону СВО, получив благословение батюшки — протоирея Владимира Фараона, настоятеля храма в честь Благовещения Пресвятой Богородицы.

Эти люди готовились не к обороне. Они готовились к наступлению

В СВО Павел Богданов участвовал с 24 июня по 24 сентября. Побывал под Харьковом, в ДНР и ЛНР. Вот что он вспоминает о городе Изюме (Харьковская область):

«Этот город всегда был интересен для туристов, поэтому там стояло много частных гостиниц. До недавнего времени, как нам рассказывали местные, гостиницы находились под националистическими батальонами. Рядом с этими зданиями были фактически учебные поля. Там я увидел штурмовую полосу. А что такое штурмовая полоса, я знаю прекрасно (я-то служил в разведке, и мы проходили штурмовую подготовку). Штурмовая тренировочная полоса — это площадка с естественными препятствиями (речка, болото, овраг) и искусственными (окопы, противотанковые рвы, минные поля). Эти люди готовились не к обороне. Они готовились к наступлению».

У старшего сержанта Богданова работы тоже было хоть отбавляй. Он не только выполнял основные обязанности, но и взвалил на свои плечи приготовление горячей пищи для сослуживцев. Вот где пригодились знания, полученные в колледже, и навыки, приобретенные в молодости в одном из волгоградских ресторанов. Богданов рассказывает:

«На нашем пункте было много молодежи, а она к питанию зачастую относится наплевательски — лишь бы что-то там перетереть. А нагрузки-то недетские, питаться надо как положено. А у меня и знания, и опыт есть, вот я и стал готовить для них горячее. Мы находились в полевых условиях, однако у нас была печка — мы ее нашли. Она, правда, была на дровах, но ничего. И вот я стал готовить щи, борщи, рассольники, гороховый суп, вермишелевый суп. Вскоре парни почему-то прозвали меня дядей Пашей. Некоторые, кстати, подкупали продукты на местном рынке (у нас была возможность выезжать в большой город). Главным снабженцем был Константин Гомин — спасибо ему за это. Так что у нас всегда были и зелень, и свежая картошка».

Кормил сослуживцев Павел Богданов по-домашнему. Но мысли о доме и без того их не покидали. Многие ради того, чтобы услышать голос родного человека, готовы были рисковать жизнью. Когда появлялась возможность, они искали места, где берет связь, вставляли в телефон сим-карту и набирали нужный номер. Как правило, через некоторое время эти места обстреливались. Очевидно, что телефон «засвечивался».

Нас спасали стены храма

По мнению брянского добровольца Богданова, их основная задача была — играть роль отвлекающего и сдерживать как можно большее количество вооруженных сил противника на определенном участке, пока основные силы российской армии ведут активную работу в Донбассе. Поэтому Павел Юрьевич и его товарищи не предпринимали атакующих действий. А вот их обстреливали практически каждый день. «И ВСУ прекрасно знали, что здесь находится медицинский пункт, поэтому садили нещадно. Только когда в качестве ответки начинала работать наша «Арта» (артиллерия, — прим ред.), они уходили», — вспоминает Богданов. По его же словам, за российскими медицинскими машинами шла охота. Украинская армия палила по ним нещадно. Поэтому российским бойцам приходилось замазывать красные кресты на технике. Медики, добавляет брянец, тоже являлись приоритетной целью ВСУ.

Спасались от обстрелов, где только было возможно, в том числе в подвалах частных домов — вместе с жильцами. Вот какой случай приходит Павлу Юрьевичу на память:

«Как-то в одном из сел в ДНР я был на обходе, и пришел радиоперехват, что нас засекли и что готовятся к полномасштабному обстрелу. Наша тыловая колонна, следуя инструкции, быстренько собралась и ушла. А я не успел вернуться, потому что начался обстрел. Меня местные жители спрятали в подвале. И сами спрятались. Мне пришлось провести в этом селе еще два дня, пока за мной не приехали свои. В течение этих двух дней я оказывал населению медицинскую помощь (медпункт был развернут в доме, где находилось укрытие). Плюс ходил по другим домам, где прятались люди, консультировал, помогал лекарствами, проводил профилактический осмотр детей, чтобы предупредить возможное развитие каких-то заболеваний».

А в селе Малая Камышеваха (в Изюмском районе Харьковской области) спасение военные нашли в храме. Там же они развернули эвакуационный пункт. «У нас на Руси храмы всегда являлись местом, где человек мог получить помощь. И мы находились в правильном месте, я считаю, — отмечает Богданов. — Нас частенько спасали толстые стены храма. Но был большой минус — высокий купол был прекрасным ориентиром для украинской армии».

Российские военные несли свою службу, а священник, отец Виталий — свою, поэтому богослужения не останавливались. Бывало, раненые солдаты изъявляли желание принять крещение, и батюшка проводил обряд. Там Павел Богданов обрел крестового брата. Один из военных, пострадавших при очередном обстреле, крестился, и они с Богдановым обменялись нательными крестами — то есть заключили союз на вечную дружбу. Но затем судьба их развела, и след крестового брата потерялся, как потерялись следы многих других сослуживцев. Богданов говорит:

«Был у нас паренек — Николай из Московской области. Фамилию даже сейчас и не вспомню. Позывной у него был Зажигалка. Так получилось, что в зоне СВО я справлял день рождения, и Николай так душевно всех завел, зажег, что дали ему такой позывной — Коля Зажигалка. Мы были не очень долго знакомы. Потом под Сулиговкой (это село в Изюмском районе Харьковской области) он попал под мину, получил тяжелое ранение. Что с ним было дальше и где он теперь, не знаю: мы не имеем возможности отслеживать, что и как. Хочу добавить, что у нас в части есть Стена Памяти. На ней увековечены погибшие парни. Недавно я рассматривал там портреты и некоторых ребят вспомнил — они были на наших носилках…»

Под огнем неприятеля гибли не только люди, но и животные. А свои любимцы были в каждом подразделении. «Местные жители покинули родные места, так как там шел постоянный обстрел. А животные остались, — сообщает брянец. — В Малой Камышевахе к нам прибились рыжий кот и рыжая собачка, похожая на мопса. Мы их подкармливали. Впоследствии меня перевели на другой медицинский пункт, поэтому о судьбе кота не знаю. А собака, к сожалению, погибла под одним из обстрелов. Мы назвали этот обстрел шуткой недели, потому что в течение недели нас утюжили буквально из всех калибров».

Меня сбило с ног ударной волной, засыпало стеклами

По словам Богданова, их постоянно беспокоили «кочевники». С таким явлением он столкнулся впервые. «Кочевники» ездили на небольшом грузовике с усиленной базой, на котором был установлен мощный миномет. Рядом как тень следовала машина с боеприпасами. Техника «кочевников» была мобильной, поэтому они имели возможность постоянно колесить вокруг возле населенных пунктов и совершать внезапные «набеги» на российские штабы и медпункты. Богданов утверждает, что «кочевники» придерживались одной тактики: совершали 5−6 выстрелов — и резко меняли позицию, чтобы их не зафиксировали. Зачастую на российских военных наводили 120-миллиметровые калибры. Иногда, используя квадрокоптеры, наводили и более крупные, до 150 миллиметров.

В середине сентября ВСУ обрушила на подразделение, где служил брянский доброволец, ракеты HIMARS (это реактивная система залпового огня). Одна из них попала в дом, возле которого находился Павел Юрьевич. Ракета пробила крышу, потолок, пол в комнате и ушла в подвал, где взорвалась. «Меня сбило с ног ударной волной, засыпало стеклами, порезало немножко. И дальше на меня посыпалась крыша. Можно сказать, легко отделался. Вот если бы это случилось в чистом поле, мне бы так не повезло», — уверен военный медик.

По его словам, обстрелы не вызывали у него панику — сказался боевой опыт. Поэтому в такие моменты думал лишь об одном — как бы поддержать молодых товарищей. И поддерживал — где-то добрым словом, где-то шуткой. Порой обстрелы начинались, когда был готов обед. «Представьте, — вспоминает Богданов, — кругом взрывы, а я говорю: «Ну, что, ребят, пообедаем (вопрос)» Смеялись. Отвечали: «Ну, вот. Нас и так угощают, а тут еще дядя Паша».

Покинул зону СВО брянец по состоянию здоровья. Он объясняет, что во время обстрелов постоянно получаешь легкие контузии, которые обладают накопительным эффектом. И однажды, приехав в часть, Павел Богданов потерял сознание. Его увезли в госпиталь, где он провел 10 дней. Он утверждает, что людей в белых халатах в госпиталях не хватает, поэтому каждому приходится работать на пределе возможностей. Не хватает и коек, как следствие — раненых вынуждены выписывать раньше, чем они окончательно поправятся.

Сейчас Богданов находится дома, в Брянской области. «Восстанавливаюсь, но головные боли мучают регулярно, — признается он. — 24 октября, например, был в военкомате, оформлял документы, и после часа работы с писаниной очень плохо себя почувствовал».

Он не уверен, что здоровье и возраст позволят вернуться в зону проведения СВО, хотя многие местные жители ждут российских военных. Вот что он рассказывает:

«Отношения с местными было нормальными, ровными. Хотя пару раз попались «умороженные» (так их называли), которые задавали вопросы: «А чего вы сюда пришли (вопрос)», «Чего вы здесь забыли (вопрос)». Я говорил: «Ты знаешь, я пришел сюда, чтобы вы к нам не пришли». Но разговаривать с ними было бесполезно. Потому что «умороженные». Будем считать, что 22 июня (в этот день началась Великая Отечественная война — прим. ред.) мы встретили на территории противника. Но большинство относилось к нам спокойно. От них часто звучал вопрос: «А вы не уйдете (вопрос)». Они не хотели, чтобы мы уходили, боялись. Мы говорили: «Россия с вами».

Чувствовали поддержку всей России

Старший сержант отмечает, что он и его товарищи по оружию чувствовали поддержку всей России, поскольку им регулярно поступала гуманитарная помощь:

«Взять хотя бы нашу медицинскую практику — не всегда есть возможность помыть руки. И тогда очень пригождались влажные салфетки, которые мы получали от неравнодушных россиян. Приходили сладости, которых нет в солдатском пайке. Были печенья, булочки, ватрушки, чай, кофе. Такая мелочь, но очень приятная. Чего часто не хватает, так это специй, приправ. Их мало в пайке. Приходится искать на рынке, чтобы более разнообразный вкус был. Кроме того, катастрофически не хватает газет. Поэтому мы испытывали сильнейший информационный голод. Не знали — что и где происходит».

Непосредственно медикам, добавляет он, не хватает перевязочного материала (в том числе бинтов), обезболивающих, тепловых мазей.

К слову сказать, сбор гуманитарной помощи в Брянской области начался сразу после объявления президентом России Владимиром Путиным о начале СВО и продолжается по сей день. От брянцев на Донбасс отправлено в общей сложности более 1,5 тысячи тонн гуманитарных грузов (продовольствие, лекарства, одежда, бытовые принадлежности и многое другое). Такое число назвал губернатор Александр Богомаз, выступая на X пленарном заседании Общественной палаты Брянской области, и поблагодарил земляков за отзывчивость. А 13 октября в регионе начал работу благотворительный фонд «Во имя Отечества», учредителем которого является региональное отделение Народного фронта Брянской области. Теперь у брянцев есть больше возможностей жертвовать бойцам, находящимся на передовой. «Да, армия обеспечена всем необходимым, но на фронте ничего много не бывает», — уверена руководитель регионального исполкома Народного фронта в Брянской области Лариса Третьякова.

Военно-патриотический «Охват»

В течение многих лет Павел Богданов занимается военно-патриотическим воспитанием молодежи. Такую работу он вел в Волгоградской области, такую же ведет и в Брянской. «В 90-х в Волгограде был застой в плане военно-патриотической работы, а хотелось подготовить ребят к службе в армии, научить азам военного искусства, привить любовь к Родине. Вот я и создал клуб «Честь имею», — говорит он.

Сегодня у него в Суражском районе есть военно-патриотический клуб «Охват». Там старшеклассники под руководством наставников изучают историю своей страны и малой родины, традиции российской армии, тактику и вооружение, русскую воинскую культуру. На практических занятиях знакомятся с элементами боевой и огневой подготовки, защиты от оружия массового поражения. Поддерживают Богданова в этой работе брянские казаки во главе с Василием Игруневым — атаманом Брянского отдельского казачьего общества Войскового казачьего общества «Центральное казачье войско».

В мечтах Павла Богданова — расширить территорию «Охвата». Он сообщает: «Пока мы занимаемся в Суражском районе, но не исключено, что впоследствии выйдем за его пределы. С помощью казаков мы можем готовить инструкторов, которые впоследствии организуют военно-патриотическую работу в других районах Брянской области. Таким образом, мы сумеем «охватить» весь регион».

Алексей СОРИН