Наркотики — тема манящая, вызывающая немало споров и домыслов. Они, якобы, открывают нам новые миры, а нас самих ведут в рай. В то же время наркотики — это ад для родных и близких наркомана, за них можно схлопотать приличный срок, от них просто умирают. Кроме того, наркотизация региона — это наипервейший маркер уровня жизни, достатка населения и прочей экономики. О том, на каком месте по этой шкале сегодня находится Брянская область и в каких районах у нас можно безопасно воспитывать детей, можно ли выращивать петрушку, не опасаясь уголовного преследования, и не унижает ли достоинство школьников и студентов тестирование на наркотики, корреспондент ИА «Наш Брянск.ru» Елена Кузьменок поговорила с начальником Брянского наркоконтроля Сергем Гулаковым. Разговор получился откровенным.

— Сергей Николаевич, давайте начнем с общих данных. Расскажите, как на сегодняшний день обстоят дела с наркотизацией брянского региона. Как обстановка?

— Ситуация в регионе не сказать, что критическая, но вообще сложная. Чтобы не быть голословным, скажу, что доля тяжких и особо тяжких наркопреступлений каждый год у нас возрастает. За шесть месяцев 2011 года их количество составило 713, тогда как всего в области было зарегистрировано 791 преступление. В цели и задачи нашего ведомства как раз и входит выявление таких случаев, пресечение каналов поступления наркотиков, деятельности организованных преступных групп.

В БРЯНСКЕ ЛЮБЯТ КОНОПЛЮ

— Какие наркотики у нас пользуются особенной популярностью, и откуда они поступают в область?

— Брянская область в силу особенностей своего географического положения и наличия границ сразу с двумя странами является транзитной территорией для наркодилеров. Поставки наркотиков идут из стран Западной Европы и Прибалтики, Украины и Молдовы. Большая их часть идет транзитом на Москву, но немалая толика оседает и в регионе. Кроме того, климатические условия Брянской области позволяют культивировать мак и коноплю самостоятельно. Так что можно сказать, что именно растительные наркотики пользуются в области наибольшей популярностью. К примеру, маковой соломы за полгода у нас было изъято 9,8 килограмма, а марихуаны — почти 95 килограммов. Это много и это больше, чем было в прошлом году. Если говорить о синтетических наркотиках, то героина в этом году мы изъяли почти 5 кг. Для нашей области это тоже большая цифра. Но, следует отметить, это не то, что не дошло до брянского потребителя. Это то, что не дошло до Москвы и до других регионов.

— А что, в Брянске героин не употребляют?

— Нет, безусловно, у нас тоже есть потребители героина, но мы работаем по этому направлению. Также одно из серьезнейших направлений работы нашего управления — наркопритоны. Здесь нам очень помогают сами жители. У нас имеется телефон доверия, по которому очень часто к нам поступает информация о подозрительных «адресах». В начале этого года благодаря такому «звонку» мы ликвидировали наркопритон в Сельцо. Сейчас дело по нему уже передано в суд. А в июне опять же по обращениям граждан мы задокументировали деятельность притона в Трубчевске. Всего за полгода 29 уголовных дел по наркопритонам было передано в суд. Высокие показатели у нас и по организованным преступным группам. За шесть месяц в суд были направлены 284 дела. Это серьезная цифра, и я могу похвастаться, что на протяжении пяти лет Брянское управление занимает по раскрываемости первое место в ЦФО и пятое-шестое — по России.

— От чего вообще зависит наркоситуация в регионе?

— Все зависит от специфики области, от географического и экономического положения. Чем богаче регион, тем большее распространение в нем получают «тяжелые» наркотики — героин, амфетамин, ЛСД. Не сказать, что наш регион слабо развит в экономическом плане, но география Брянской области в данном случае имеет определяющее значение. У нас пользуется популярностью то, что у нас же и растет. Вот буквально месяц назад у одного жителя Стародуба мы изъяли 31 килограмм марихуаны. Хранил ее, как ни странно, в бане.

— А какова общая площадь наркополей в Брянской области?

— Официальной статистики на этот счет нет, потому что культивирование наркосодержащих растений на территории России запрещено. У нас мы выявляем лишь небольшие очаги дикорастущей конопли, мака. Например, в этом году в Новозыбковском районе был уничтожен участок площадью 20 квадратных метров, на котором произрастало 600 кустов, или около 54 килограммов «травы». Есть и участки, где люди высеивают наркосодержащие растения сами. В основном это заброшенные фермы, поля. Некоторые оборудуют специальные помещения. Например, в прошлом году был задокументирован такой случай. Один из предпринимателей методом гидропоники выращивал в поселке Свень Брянского района марихуану для московской элиты. Семена приобретал голландские через Интернет. Снял на Свени складское помещение, оборудовал его вытяжками, софитами и устроил там нечто вроде теплицы. Отвозил товар на пробу в Москву, куда потом планировал сбыть и весь урожай. Но не успел. Крупных посевов у нас в области, впрочем, нет. Периодически мы проводим рейды, в том числе и совместно с казаками. Если обнаруживаем такое «дикое поле», выносим предписание поселковой администрации. И они его уничтожают — вырубают, вырывают, сжигают.

ГДЕ ЖИТЬ?

— Какие районы у нас самые криминальные в наркоотношении?

— География региона в этом отношении постоянно меняется, из-за активности и неактивности местных правоохранительных органов в том числе. Наиболее криминогенный район — это в первую очередь сам Брянск. Большой город, много клубов, есть спрос, оборот «тяжелых» наркотиков. Наиболее поражены в этом отношении Бежицкий, Володарский, Фокинский районы. Если говорить по области, то это Клинцы, Дятьково. В этом году определенные «всплески» наркоактивности были зарегистрированы в Почепе и Стародубе. Что касается последнего, то там культивирование конопли и мака среди населения сейчас вообще поставлено на широкую ногу, отсюда и рост преступлений, связанных с наркотиками.

— А есть абсолютно благополучные, «чистые» районы?

— Нельзя говорить, что есть «чистые», есть «грязные» зоны. Есть опасные и условно чистые. Зависит это, в том числе, и от миграции диаспор — выходцев из южных регионов и цыган. Все знают, что где цыгане — там героин. Мы постоянно анализируем ситуацию с учетом и экономической составляющей, и переезда диаспор с места на место. И, соответственно, перенастраиваем работу наших подразделений. На сегодняшний день к категории «условно чистых» можно отнести Красногорский, Гордеевский и Рогнединский районы. Но география этих зон постоянно меняется.

— Как Брянская область по наркопреступности выглядит на фоне своих соседей?

— Получше, чем остальные, хотя здесь сложно давать оценки. Количество лиц, состоящих на учете с диагнозом «наркомания», в Брянске в два раза ниже среднероссийского показателя. Эта цифра, впрочем, ежегодно растет. Но не из-за того, что у нас наркоманов становится больше. Сейчас изменилась сама система постановки на учет. Если раньше было невыгодно показывать реальную картину по наркоманам в области, то сейчас мы постепенно приходим к настоящим цифрам. Улучшает положение Брянщины на общем фоне и ситуация по дезоморфину. Если в других регионах — Рязани, Орле — эпидемия этого наркотика началась два года тому назад, то у нас до 2009 года дезоморфиновой проблемы не было вообще. В 2009 году было зарегистрировано лишь 17 фактов незаконного оборота, в 2010-м — 21. В нынешнем году, правда, за полгода уже зарегистрировано 19 случаев незаконного оборота дезоморфина, его популярность растет. Но все равно, в плане наркотизации Брянская область далеко не на самых худших позициях.

НОВЫЕ, ВКУСНЫЕ НАРКОТИКИ

— А почему у нас ситуация с дезоморфином относительно благополучна? В чем причины?

— Дезоморфин — это замена героина. Когда были «закрыты» границы с Таджикистаном и Казахстаном, откуда шли основные потоки героина, поступление наркотиков в страну в разы уменьшилось. Их дороговизна и дефицит и вынудили создать «крокодил». Брянск менее парализован дезоморфиновой наркоманией по одной простой причине — у нас было мало героиновых наркоманов, которые впоследствии перешли бы на дезоморфин. Но доступность его составляющих, в том числе кодеинсодержащих препаратов, постепенно делает свое дело. Сейчас такие лекарства продают не более двух упаковок в одни руки. Но этот запрет ведь несложно и обойти. Наркоманы собираются по три-четыре человека, каждый по две пачки купил и для приготовления нескольких доз этого уже достаточно. А йод, муравьиный спирт, растворитель или «Крот» — весь этот набор сопутствующих средств доступен в любом количестве.

— И как решить эту проблему?

— Ограничить отпуск кодеинсодержащих рецептурно и строго его контролировать. Сейчас решение этого вопроса отложено до июня следующего года. Ведется много споров, много дебатов. Но скажу одно, к сожалению, деньги и лоббирование отдельными лицами интересов фармацевтических компаний сегодня оказались превыше здоровья нации. Можно обманывать себя, сколько угодно, но это действительно так. Спекуляций на этой проблеме много. Говорят, что бабушки будут стоять в очередях, что мы таким образом ущемляем их интересы. Но нужно помнить, что в уголовном праве есть такое понятие, как крайняя необходимость. Если меньший вред поглощает больший, то его можно и нужно использовать.

— Помимо дезоморфина в стране постоянно появляются другие новые наркотики. Как с этим обстоят дела в Брянске?

— Брянская область — это не тот регион, в котором подпольные лаборатории на каждом шагу. Да и из конопли кроме марихуаны другого наркотика не придумаешь. Как-то у нас были выявлены единичные факты распространения курительных смесей, но и то — просто через Брянск пытались отправить их по почте. Также несколько раз мы фиксировали заказы через Интернет так называемых спайсов. Но массового характера эти случаи не носят. Не так уж парализована Брянская область, чтобы мы здесь погрязли в «тяжелых» наркотиках.

— А вот совсем недавно весь Интернет гудел по поводу того, что Онищенко петрушку наркотиком объявил…

— Во-первых, не наркотиком. Есть постановление Роспотребнадзора, которое ограничивает использование ряда пищевых продуктов для изготовления биологически активных добавок. Онищенко запретил использовать в БАДах семена петрушки, курительный табак и еще несколько десятков продуктов. Потому что да, действительно, масло семян петрушки содержит особое психоактивное вещество, которое действует на мозг человека одурманивающе. Но никакого наркотика из него не изготавливается. Так что за хранение семян петрушки никакой уголовной ответственности не будет, выращивать ее можно. Кроме того, не только можно, но нужно регулярно есть петрушку. Это очень замечательный и полезный продукт.

О ПРОФИЛАКТИКЕ

— Идея массового тестирования школьников — как лично вы к ней относитесь? Она эффективна?

— Для родителей потенциального наркомана — безусловно, да. Но, к сожалению, всякое новшество, если оно исходит от правоохранительных органов, обществом сразу воспринимается в штыки. Это всегда так. Я по этому поводу могу сказать только одно. Органы наркоконтроля инициировали проведение тестирования, но сами в нем никакого участия не принимают. Для исполнения полицейских функций оно нам не нужно, у нас не тот профиль. Это нужно школам, и это нужно родителям. Чтобы потом не кусать локти.

— А ничего, что мы таким образом подозреваем невиновных? Вот если человек вообще никогда в жизни даже не думал о наркотиках, а его заставляют проходить этот тест?..

— Я не вижу здесь никакой этической проблемы. Допустим, мы устраиваемся на работу. Для этого необходимо соблюсти ряд условий: высшее образование, служба в армии, стаж. Точно так же и с получением образования. Если хочешь учиться, а потом работать, то есть социализоваться, встроиться в общество, то вполне естественно, что ты должен принять определенные условия этого общества. Например, пройти тестирование. Если не принимаешь, значит ищи себе место там, где не выдвигают подобных требований. А так для некоторых и медосмотр, и выдача нового паспорта российского образца или карточки пенсионного страхования с «дьявольскими цифрами» является унизительной процедурой. Не бывает так, чтобы всем все нравилось. Но если проблема, с которой мы боремся, становится общенациональной бедой, ее надо решать всем вместе. Только личная ответственность каждого за каждого поможет нам справиться.

— Ваше ведомство проводит множество профилактических мероприятий, в основном спортивных — фестивали уличной культуры, спартакиады дворовых видов спорта. Наблюдаете ли вы какой-нибудь реальный эффект от этих дел, влияют они как-нибудь на наркоситуацию в регионе?

— Положительная динамика здесь, конечно же, будет. Но оценивать ее еще пока рано — все эти мероприятия рассчитаны на долгую перспективу. Нельзя провести фестиваль и тут же подсчитать от него результат. Так и не должно быть. Молодому человеку, которого мы пытаемся отвлечь от наркотиков и вовлечь во что-то более интересное, надо определиться с тем, чего он хочет. Для этого нужно время. К тому же все эти мероприятия направлены не на сокращение количества нынешних наркоманов, а на невовлечение в наркоманию пока еще здоровых детей. Самое главное, чтобы статистика наркомании в области не имела прогресса. В 2010 году в Брянской области с диагнозом «наркомания» было зарегистрировано 130 человек на 100 тысяч населения, тогда как среднероссийский показатель — 252. По сравнению с 2009 годом их число в регионе выросло всего на 200 человек. А это не такая уж и большая динамика. Думаю, она была бы больше, если бы мы не проводили профилактических мероприятий.

ЗА РАСПРОСТРАНЕНИЕ — СМЕРТНУЮ КАЗНЬ

— Не могу не задать и неудобный вопрос. Не секрет, что в народе бытует мнение, что сотрудники наркоконтроля зачастую «крышуют» наркодилеров. Есть такое?

— Я к таким слухам отношусь с долей иронии. Не хочу сказать, что у нас тут все кристально чистые. Как и в любом подразделении, есть разные сотрудники. Но система устройства к нам на работу позволяет установить довольно мощный барьер еще на стадии отбора кандидатов. Что касается коррупции, могу сказать только одно: если сотрудники нечистые на руку будут выявлены, мы покрывать никого не собираемся. Сегодня многие говорят, что если неделю в наркоконтроле поработать, можно и на машину себе заработать. А если еще неделю продержишься, то и квартиру можно купить. Такого нет, это я говорю с точностью и уверенностью. Такие сотрудники просто сюда не проходят. Бытует, кстати, и другое мнение. Многие знают, что можно решить вопрос с кем угодно, но с этими не решишь. Подтверждением этому может служить тот факт, что за всю историю Брянского управления был выявлен всего один сотрудник, нечистый на руку. В 2004 году.

— И последний вопрос, лирический. Допустим, вы — не глава Брянского наркоконтроля, вам дали неограниченную власть и предложили решить проблему наркомании в стране. Что бы вы сделали?

— Я считаю, что надо все-таки ужесточать законодательство.

— Каким образом?

— Ввести смертную казнь за распространение наркотиков. Некоторые вот говорят: ну продал, и что? Не убил же. А здесь ведь речь идет о массовом убийстве. Постепенном массовом убийстве. Один наркоман, как правило, ежегодно подтягивает к этому делу как минимум десять человек. Если подсчитать, то получатся колоссальные цифры. Конечно, система не должна рубить с плеча, надо давать людям шанс. Но если ты один раз этим шансом не воспользовался, то извини, сам выбрал…

Досье:

Сергей Николаевич Гулаков родился в 1971 году в Брянске. В 1990 году окончил Брянский техникум железнодорожного транспорта. Затем проходил срочную службу в воздушно-десантных войсках. В 1995 году окончил Брянскую специальную среднюю школу милиции МВД РФ, в 1999-м — Московский университет МВД РФ. Службу в правоохранительных органах начал с 1992 года в ЛОВД на станции Брянск — занимал должности от следователя следственного отдела до заместителя начальника следственного отдела.

В органах наркоконтроля Сергей Николаевич с 2003 года. Здесь он прошел путь от старшего следователя по особо важным делам до заместителя начальника управления — начальника следственного отдела. Указом Президента Российской Федерации от 22 ноября 2010 года № 1460 назначен начальником Управления ФСКН России по Брянской области.

Женат, воспитывает сына.

Фото пресс-службы УФСКН России по Брянской области.