XIX фестиваль «Славянские театральные встречи» открыли белорусским Достоевским

Спектаклем «Сонечка» по роману Федора Достоевского «Преступление и наказание» открылся XIX Международный фестиваль «Славянские театральные встречи» в пятницу, 20 мая. Постановку на белорусском языке брянской публике представил Республиканский театр белорусской драматургии из Минска. Получилось мрачно, красиво и страстно. С надлежащим обнажением нервов и истерикой.

Был обычный серый питерский вечер. Родион Раскольников уже убил известную всем по школьному курсу литературы старуху-процентщицу. Досталось и сестре ее, Лизавете. В Брянске, правда, об этом еще не знают. Как раз в это время в нашем героическом городе открывают XIX Международный фестиваль «Славянские театральные встречи». Так что несколько не до того. На театральной площади радостно толпится нарядная публика. Духовой оркестр Бориса Мирмова сверкает и лоснится боками труб, лихо наигрывая то «Осень» из ДДТ, то «Риориту». В общем, происходит что-то невообразимо курортное, летнее и солнечное.

Яркий контраст с внешностью театра составляет его «начинка». Открывают фестиваль на сцене, оформленной в прохладных металлически-тюремных тонах. В окружении дверей с зарешеченными окошками — декораций к грядущему спектаклю — начальник управления культуры Брянской области Наталья Сомова исполняет прочувствованную речь. «Сегодня мы гостеприимно открываем нашу сцену для тех театров, которые хотят вместе с нами рассказать о самом главном в нашей жизни: о любви, о поиске смысла, о предназначении человека!» — заявляет она.

С этих слов XIX Международный фестиваль «Славянские театральные встречи» начинает свою десятидневную жизнь. Брянская театральная молодежь исполняет песню «Мы сябры, мы друзи, мы друзья», вручает хлеб-соль директору и художественному руководителю Республиканского театра белорусской драматургии из Минска Валерию Анисенко и скрывается за кулисами. Внезапно в зале становится темно и жутко. Начинается главное. Спектакль.

В клине скудного света под сочное птичье-лягушачье пение на брянской сцене проступает Петербург. Бурый, нездоровый, полный насыщенного водой упругого воздуха. Шесть металлических дверей, пять из которых — с решетками, а шестая — глухая, не дающая возможности даже жалкого зарешеченного выхода. Ночной питерский мост. Желтушный фонарь. Лягушачий концерт трансформируется в напряженную скрипичную, а затем в шершавую виолончельную ноту. Кто-то страшный начинает изнутри открывать решетки, отодвигать засовы на дверях. Тягучий звук засасывает сознание зрителя вглубь сценического пространства. Напряжение нарастает и внезапно разрешается появлением убийцы. В руках у него огромный топор палача. Форму топора повторяет и спинка стоящего рядом черного стула.

Внезапно все двери распахиваются под напором кровавого света и на сцену выскакивают классические бесы Федора Михайловича. Их много, они в черных вуалях и красных перчатках. Они пляшут, терзают Раскольникова, разыгрывают фантасмагорические картины. Это одновременно и адовы жители, и духи Петербурга, и мысли несчастного Родиона, и осуждающая его гнусавая толпа. С первых минут действа становится ясно — Достоевского надо ставить именно так.

Первые слова на сцене произносит нетрезвый Мармеладов — именно с его встречи с Раскольниковым все и начинается. «Хоть бы кто меня пошкодовал…» — жалуется несчастный пьяница. Зритель выясняет, что спектакль пойдет на белорусском и недоуменно сопит. Впрочем, через пятнадцать минут большей части публики удается-таки преодолеть барьер, включается какое-то древнее понимание языка соседнего племени, и дальше действие уже не отпускает ни на минуту.

Известная всем история в белорусском исполнении повернута к зрителю под непривычным углом. В центре событий не навязшее в зубах убийство старухи-процентщицы, а история Сони Мармеладовой, Сонечки, как ее любовно все называют. Излюбленный Достоевским образ святой грешницы-спасительницы в спектакле обыгрывается со всех сторон, играет оттенками и недосказанностями, которые каждый разрешает для себя по-своему. Или не разрешает вовсе.

«Шо же вы с собой зробыли?» — кричит горемычная Соня, узнав, что Родион — убийца. «Что же вы с собой сделали?» — удовлетворенно переводит своей спутнице пышущий пивным духом любитель театра в зале. Весь спектакль пара по-детски радуется узнаванию редких белорусских слов. Похоже, противоречия и недосказанности для них на этом и заканчиваются.

Ткань спектакля — нервическая, лихорадочная — периодически рвется, но даже эти «дыры» составляют какой-то замысловатый узор. Знакомую всем классическую историю ткут из душевной сумятицы и внутренней дрожи. Смерть Мармеладова и его жены, отношения Сони и Родиона, судьбы еще нескольких фоновых персонажей складываются в трагедию крайних положений, из которых, казалось бы, нет выхода. Но в финале герои берут уверенный курс на христианское всепрощение.

Сонечка, словно монастырская послушница, со спокойным торжеством читает Евангелие, эпизод Лазарева воскрешения. Раскольников, стоя на коленях перед всем залом, повторяет за ней узловые фразы. И если до этого Родион выбирал, человек ли он, право имеющий, или тварь дрожащая, то теперь уже основной выбор — простить или не простить убийцу — предстоит сделать публике. Но брянский зритель — добрый зритель. Раскольникова прощают. Первый спектакль XIX театрального фестиваля завершается под искренние и многочисленные «Браво!».

Всего брянским зрителям предстоит просмотреть 11 спектаклей. Их привезут из Москвы, Санкт-Петербурга, Орла, Гомеля и Чернигова. Главной же интригой славянского фестиваля в этом году стал театр ZERO из Израиля. Наши бывшие соотечественники, которые сейчас живут в Тель-Авиве, представят на суд брянской публики спектакль «Заколдованный портной» по произведениям Шолом-Алейхема. Поучаствуют в фестивале и брянские театры. Уточнить место и время встречи с прекрасным можно в постоянной рубрике «Наш Брянск.Ru» «Афиша».

Фото Евгения Пунина.