kutasova.jpg Народная артистка России Наталья Кутасова приезжает в Брянск во второй раз — в рамках гастролей Санкт-Петербургского театра сатиры на Васильевском. Ее занятость впечатляет: 22 спектакля в месяц. При этом актриса всегда приятно поражает своей энергией и искренностью — как на сцене, так и за кулисами. В Питер она приехала из Челябинского театра драмы в начале 90-х и сейчас является ведущей актрисой Санкт-Петербургского театра сатиры. Перед одним из своих любимых спектаклей — «Татуированной розой», который на протяжении трех вечеров шел на сцене Брянского театра драмы, Наталья Кутасова успевала общаться с многочисленными журналистами

— Как часто Вы смотрите работы коллег, и что из последнего Вам запомнилось?

— Как только меня интересует художник, режиссер — я обязательно иду смотреть его работу. Я никогда не иду на пьесу. Очень много читаю, особенно классику, цитирую Чехова, даже Горького я люблю. Как ни странно, последнее потрясение я испытала не от «Трех сестер» Петра Наумовича Фоменко (художественный руководитель театра «Мастерская Петра Фоменко» — Ред.), которого я очень люблю — за его актеров, которые несут трепет, за особую атмосферу в его театре… Меня потрясли «Три сестры» Спивака Семена Яковлевича (художественный руководитель Санкт-Петербургского Молодежного театра на Фонтанке — Ред.) — я была поражена этой работой! Он настолько авторски, по-своему передал этот материал! Там играет немало моих друзей. Но вот еще одно открытие этого спектакля — Светлана Строгова, которая играет Машу. Актриса семь лет сидела без работы! Она родила ребенка, ей пришлось работать в каком-то бутафорском цехе, так как не было ролей, и потом все-таки ей дали большую роль, и она блестяще ее сыграла, сохранив душу и профессионализм. Я многим молодым актерам ее ставлю в пример! Вот это всегда похвальная готовность в любой момент поймать свой случай! Это очень важно. Вспоминается в связи с этим еще один случай. Как-то на съезде комсомола мы гуляли с Татьяной Пельтцер, любимой моей актрисой, а в перерывах беседовали. Мне тогда было 22 года, ей было под семьдесят, она была общепризнанной любимицей. И вот я у нее спросила: «Что самое главное в нашей профессии?» Я на тот момент, по молодости, так распределяла составные части нашей актерской работы: талант, на первом месте, трудолюбие и случай. На что Пельтцер остановилась и внимательно посмотрела на меня: «Деточка, сто процентов случай, который ты можешь подтвердить своим талантом. А только потом уже трудолюбие». На всю жизнь я запомнила эти слова. И тоже уверена, что всегда нужно быть готовой к случаю, даже если ты в данный момент находишься в нерабочем состоянии.

— У Вас были такие моменты?

— Да, у меня тоже были подобные сложные моменты. Был простой в работе три года… Были сложности, когда я только приехала в Санкт-Петербург, нелегко складывались отношения с художественным руководителем театра имени Ленсовета Игорем Владимировым. Хотя за два года я в театре Ленсовета сыграла четыре большие роли. Но там был совсем другой коллектив, я уважала его чисто профессионально, но существовать в нем было чрезвычайно трудно. Там каждый за себя, никто руку никогда не протянет, всегда приходилось держать бойцовскую стойку! Но потом судьба привела меня в Театр сатиры, родной для меня теперь театр. Кстати, всегда говорю молодым актерам, чтобы они ценили свою индивидуальность, то, чем они отличаются от других — это поможет избежать зависти.

— Что нового Вы открыли в своей героине Серафине из «Татуированной розы» за два года, прошедшие с момента гастролей в Брянске?

— Открыла новое в себе, как ни странно. И путь познания своей природы оказался интересным. Актер всегда начинает спектакль технически. Я начинаю его как актриса, а никакая еще не Серафина. Вы, зрители, должны не заметить, как на ваших глазах родится героиня, другая женщина. Вы должны увидеть, как актриса начнет созидать характер, как она станет другой. Когда я вчера играла на вашей сцене Серафину, то успела подумать о своей жизни. Я не имитировала. И думала как Наташа Кутасова, а не как Серафина.

— Чем заполняете время в течение гастрольных турне, что удается увидеть?

— Работы местных театров, к сожалению, не получается посмотреть. Но всегда случается много потрясающих моментов. До вашего города мы были в Смоленске. В первую очередь, там потрясающие храмы! Я все удивлялась, как же их удалось сохранить… Я ехала к вам, и не могла оторваться от вашей потрясающей природы, от ваших пейзажей! Смоленск — город чистый, ухоженный, со светлой энергетикой. И это же я наблюдаю в Брянске, я чувствую эту светлую, приятную энергию в людях вашего города! Кстати, брянские зрители на «Татуированной розе» меня приятно удивили.

— Чем именно?

— Понимаете, у нас больше аплодисментов на сценах, у нас благодарят именно за класс, наблюдается большее понимание профессиональности актеров, наверное. Ваши зрители не стесняются аплодировать просто какой-то сцене! На «Татуированной розе» был зритель, который пришел за сюжетом, в хорошем смысле. И были, самое главное, те моменты, когда масса людей ощущала себя в порыве единства! Все были объединены желанием почувствовать что-то доброе, веселое, трогательное.

— Можете вспомнить особенно поразившие вас случаи зрительской реакции?

— Да, могу привести немало примеров зрительской реакции, потрясшей меня. Я вот вспоминаю зрителя, армянина, у которого вся семья ушла под землю после землетрясения в 1989 году: мать, отец, жена и сын… Он сам был на тот момент в командировке. И вот мне как-то позвонили и сказали, что один человек находится сейчас в командировке, и его хотят привести ко мне на спектакль. Охарактеризовали его так: красивый молодой мужчина с мертвыми глазами. Я сказала: «Конечно, пусть приходит!». Играла в тот вечер «Священные чудовища» Кокто — это постановка о театре, о любовном треугольнике, о поисках истинной жизни… Это очень сложный, но красивый спектакль. Молодой человек сидел во втором ряду. Сначала мне страшно было на него смотреть, потому что в его глазах была стена, он ничего не воспринимал! Было видно, что он не понимал, зачем его вообще привели в театр. Представьте, что в финале он кричал «Браво!». Потом зашел ко мне в гримерку и сказал: «Я понял, зачем мне Господь жизнь оставил. Я должен прожить за них четверых такую красивую и счастливую жизнь!». Я вот вам рассказываю это сейчас, и у меня мурашки по коже бегут… А бывают случаи, когда люди приходят в театр и на выходе понимают, как им можно решить свои проблемы. Мужчина как-то пришел к нам в театр на «Опасные связи» и понял, как ему решить свою проблему! Почему? Просто он был открыт, он пришел вовсе не анализировать спектакль, но ситуация в постановке навела его на ассоциации, и он нашел ключ к разгадке своей проблемы.

— Насколько актер должен быть открыт для зрителя?

— Беспредельно. Олег Янковский сказал, что есть исповедальное искусство, а есть не то что бы формальное, просто не могу сейчас вспомнить то слово… Есть актеры-технари, которые великолепно лицедействуют, не вкладывая при этом ни частички сердца в свои роли. Мне ближе исповедальное искусство, я уверена, что только живая энергия может задеть зрителя! А когда зритель не может разъединить меня с персонажем — это лучший комплимент для меня как актрисы!

— Что Вас может обрадовать и огорчить в повседневной жизни?

— Все! Например, я не выношу хамства. Я не выношу агрессивную глупость — это, кстати, страшное явление… Когда при невероятной агрессии отсутствует интеллект. Я не общаюсь с людьми, которые мне неприятны. Терпеть не могу цинизм в человеке, не путайте с иронией. Я считаю, что очень важно уметь посмеяться над собой. Я иногда так себе и говорю: «Ты куда выбрасываешь такую энергию, для чего, для кого?! Да посмейся же ты над собой!». Меня всегда беспредельно радует мой внук. Он частенько говорит мне: «Ну, когда ж ты будешь вся моя?!». Хочет чаще со мной общаться. В общем, как все может огорчить, так и все может обрадовать!

— Вы чувствуете, что зритель меняется со временем?

— (Пауза). Тридцать лет я служу театру и мне кажется, зритель не меняется… Конечно, веяния времени, ритм жизни отражаются на нем. Но хочу сказать, что сейчас зритель более тонкий — тот, который идет в театр.

— А как, по-вашему, можно привлечь в театр молодых зрителей?

— Нельзя завлекать зрителя, я в этом убеждена. Нужно ставить хорошую драматургию, брать вечные темы, которые всегда будут интересовать поколения. Но специально завлекать, зазывать зрителя нельзя, театр не должен опускаться до этого… Люди придут сами. Это тоже путь человека к себе. Зритель в зале чаще всего неслучайный. И если он пришел в театр — наша задача, чтобы он возвращался к нам снова и снова.

— После гастролей в Брянске у Вас начнется отпуск, как планируете отдохнуть?

— Обязательно вырвусь к детям в Москву, в первую очередь. Я очень люблю море, горы, лес. Вода несет в себе такую энергетику колоссальную! Люблю лес, но не выношу комаров, поэтому ночевать там не могу! (Смеется). Я могу съездить в свой любимый Павловск, Пушкин. Не так давно судьба подарила путешествие на Крит, остров Майорка в Испании — там удивительная, очень интересная культура. Люди похожи на наших, с ними было легко общаться. Кстати, моему внуку, моему счастью, 22 июля исполняется шесть лет, и я поеду к нему на день рождения. Я подарила ему недавно глобус, и он воскликнул: «Бабушка, ты мне мир подарила!». Это ли не радость слышать?

Фото Светланы Штименко.