Фокинский район. Затерянное в дворовых лабиринтах пятиэтажек здание старенького магазина, стены которого еще помнят колбасу по 2.20 и молоко в бутылках-артснарядах. Трогательная советских времен вывеска «Продукты» над давно и накрепко запертой дверью. На крылечке сидит рыжая кошка. Возле бокового входа в здание меня встречает герой моего интервью — будущий президент Российской Федерации, экс-активист движения «Наши» и известный в городе затейник Андрей Зайцев. От него веет такой нездешней деловитостью и бодростью, что сразу и не поймешь, кого он больше напоминает: то ли баптистского проповедника, то ли успешного тренера продаж какого-нибудь «Гербалайфа», то ли комсомольца 60-х годов.
«Скоро тут будет больша-ая вывеска», — с ходу начинает рассказывать о своем пока еще не до конца рожденном детище Андрей. Детище — это амбициозный проект европейского, ну или хотя бы московско-питерского уровня под названием «Галерея современного мастерства К-35» (ГСМ). К московской артгалерее с аналогичной аббревиатурой в названии он не имеет никакого отношения. В брянском случае «К-35» означает лишь, что искать заведение надо на улице Коммунаров в доме №35.
«Очень долго искали-выбивали помещение, — вспоминает Андрей. — Попадались хорошие, например, на Куйбышева, 8. Все к тому шло, мы уже счастливы были: целых два этажа под экспозиции! Но там нарисовался чей-то интерес, ладно, забыли. Нашли другой участок — возле почты в Бежице. Там подвал, настоящий бункер. Для нас это тоже андеграунд — бомбоубежище, круто! И опять в конечный момент нас обломали, кто-то из депутатов захотел делать там себе склад. В общем, везде нас послали, предложили здесь. Когда смотрели помещения в Бежице, думали: ну, так себе состояние. А когда сюда пришли, поняли — те были в идеальном состоянии! Здесь мы увидели плесень и проваливающийся сгнивший пол. В общем, кошмар был!».
Сейчас ГСМ представляет собой чистенький просторный зал. Стены со скульптурно облупившейся штукатуркой выкрашены в белый цвет прямо по кирпичной кладке. Смотрятся очень гранжево. С потолка свисают мощные светильники в плотных «цеховых» абажурах и пластинки «Мелодия», названия которых разобрать невозможно. Еще потолок увешан металлическими решетками на цепях — в нужные моменты они опускаются и преобразуются в галерейные стенды. Пол в галерее очень по-домашнему выстлан разномастными коврами. По периметру зала расставлены миниатюрные диванчики. У дальней стены вальяжно развалился древний матрац.
— Как же вам удалось отхватить такой «лакомый» кусок недвижимости, Андрей?
— Шантажом. Мурыжили нас месяца три-четыре. Потом приглашают на награждение за вклад в молодежную политику. Глава горадминистрации Сергей Смирнов смотрит презентацию — 90% мероприятий, которые презентовал комитет по молодежной политике, наши. Мы к нему: вот вы нас, Сергей Михайлович, хвалите, наградили в куче номинаций, а помещения нам не даете. Как же так? Он приглашает нас в кабинет. Набирает главу администрации Фокинского района: «Завтра же передать ключи!». Так у нас в безвозмездном пользовании оказалось вот это здание.
Таким же «шантажом» неугомонный Андрей Зайцев с товарищами выбивает деньги на содержание и ремонт помещения. Здесь еще предстоит залить пол, сделать циклораму для фотографов, рассчитаться с долгами по «коммуналке». Брянские предприниматели пока спонсировать молодежную инициативу не спешат.
— Осенью ребята встречались с губернатором, рассказывали о нашем проекте. Нам пообещали помочь. Но выборы миновали и пошли письма «извините, бюджет закончился». А тут стали формировать молодежное правительство. Мы сделали выставку по нашему проекту и пригласили на нее Николая Васильевича Денина. Окружили его, куча фотографов, операторов, говорим: вот, обещали нам помочь осенью, до сих пор с мертвой точки ничего не сдвинулось. Губернатор кивнул: все решим сегодня же. И ушел. Стали собирать оборудование, моему соратнику (руководителю проекта К-35) Андрею Гришину звонит Наталья Александровна Сомова: «Андрей, зачем ты так? В общем, приходите, что-нибудь придумаем». В тот же день отвезли документы, расчетные счета. Наметили смету в 380 тысяч, нам ее урезали до 206. Теперь еще кто-нибудь что-нибудь срежет. Так что, думаю, тысяч 150 мы получим.
Галерея современного мастерства на пороге открытия находится уже целый год. Предполагается, что дважды в месяц здесь будут проходить разнообразные выставки, мастер-классы, устраиваться фотосессии, сниматься видеоролики. «Основная наша задача — чтобы любой адекватно мыслящий человек мог сюда прийти и чем-то себя занять», —объясняет свою задумку Зайцев.
Пока на базе ГСМ устраивают мероприятия, условно говоря, «для своих». Свои — это те, чье мнение о помещении не может испортиться и кто верит, что со временем здесь все будет здорово. В галерее уже проходил мастер-класс фотографа Марата Сафина, квартирник битмейкера Влада Шалаева, встречи с автостопщиками, которые рассказывали, как исколесили всю страну. Каждый вечер здесь собираются молодые музыканты — просто побренчать на гитаре.
«Эта площадка — суть опенспэйс, открытое пространство. Им может воспользоваться любой желающий в разумных целях. Мы не приветствуем здесь коммерцию, но приветствуем творческий подход. Да, место не очень удобное, но зато уже сейчас оно стало центром притяжения», — не устает подчеркивать инициатор проекта. По словам Андрея, скоро фасад магазина-галереи преобразится усилиями любителей граффити. В июне в Брянске планируется большой фестиваль уличных художников. И первым заданием на нем будет разрисовать здание галереи.
— Понимаешь, среди творческой молодежи уже идет волна. И все ждут открытия нашей галереи. А оно не наступает, потому что нет средств это помещение закончить. Украсть 200-300 тысяч для них вообще не проблема. А 200 тысяч на ремонт выдать — это очень много! — начинает кипятиться Андрей Зайцев. — Так дела не делаются, это сверхиррационально. И активная молодежь прекрасно это понимает. А работать с ней никто не хочет. Как только молодежь выходит и говорит: «Ребята, мы не тупые, мы все понимаем», сразу — экстремисты! Ты знаешь, что все члены нашей организации состоят на учете в центре по противодействию экстремизму?
— Ну, вас же, наверно, не за галерею современного мастерства привлекают как экстремистов…
— Нет. Из-за активной гражданской позиции. Нас не устраивает ситуация с детскими садами, мы провели митинг. Нас не устраивает отношение молодежного комитета к молодежи, мы провели митинг. Если мы высказываем свою позицию — это что, экстремизм? Мне вот кажется, что экстремизм — это один миллиард на дворец единоборств, а не наши акции…
— Андрей, вот ты постоянно бузишь, чего-то затеваешь, добиваешься. Скажи мне чисто по-человечески, зачем тебе все это надо?
— Мы все в конце концов умрем. И по сравнению с этим все остальное — мелочь. Имеет силу, только творишь ты добро или зло. И от этого зависит, какая у тебя будет жизнь. В жизни у человека есть один выбор — на какой он стороне. Если на стороне добра, то милости просим в нашу команду. Если наоборот, то тебе с нами не по пути. Я решил выбрать эту сторону. У меня есть внутренняя система ценностей, поэтому думаю, мои действия, наверно, соответствуют добру. Я, конечно, могу ошибаться, но я все равно умру, поэтому это не имеет смысла. Это если из области философского.
— А если из области практического?
— Ты же знаешь, что все у нас из-за комплексов? Так вот, я из очень бедной семьи. Отец раньше сильно пил, мать инвалид, оба работали на «Сельмаше», зарплату почти не получали. И трое детей при этом. Я окончил гимназию №1, 2002 год выпуска. Там было очень много умных, очень много и богатых людей. Постоянно чувствуя разницу в социальном положении, я понял, что надо что-то менять и поставил себе задачу: чтобы мои дети ни в чем себе не отказывали. Это было в первых классах. В средних классах я понял, как я это сделаю — стану бизнесменом. Повзрослев, стал осознавать, что таким образом я, конечно, изменю свою жизнь. Буду ездить на своей крутой машине на свою самую лучшую работу, но… по раздолбанным дорогам. Меня будут окружать бомжи. Мои дети не будут в безопасности. Так я пришел к выводу, что надо менять окружающий мир. И тогда я понял, что буду президентом Российской Федерации. И даже знаю, когда это будет — в 2024 году. Я понимаю, что я умру. И я понимаю, что время-то ограничено. Мне уже 28 лет. Поэтому надо ускорять темп, нужен экшн, драйв, просто так жить неинтересно. 143 миллиона в России живет просто так.
— И чем ты на сегодняшний день уже можешь похвастаться? Как будущий президент…
— Скоро здесь будет открытое пространство. Творческая молодежь будет что-то делать, город станет ярче. Наша активность выйдет на улицу. Мы разукрасим этот дом, выведем отсюда алкашей. Жизнь вокруг нашей точки станет лучше. Постепенно расширяясь, мы, условно говоря, захватим весь мир. Чтобы стать президентом, мне нужна очень большая команда в 60% субъектов Российской Федерации. Чтобы ее сформировать, мне нужно создать некий продукт, который будет эффективен. Я сделаю его у себя и смогу запускать в других регионах. Контакты там у меня уже есть, так как я долго был в движении «Наши». Здесь я этот продукт смогу сделать, когда у нас будет серьезная представленность в органах власти, то есть когда мы будем действительно занимать какой-то серьезный сегмент. Тогда люди за нас проголосуют. Но это мы сможем сделать, когда у нас будут рычаги влияния. А это будет либо в сентябре этого года, либо следующего.
— Давай поговорим о движении «Наши». Как же тебя туда в свое время занесло?
— Движение «Наши» — та вещь, которой я безумно благодарен. Я туда попал вообще очень странно. У меня была сформирована некая цель и, когда я прочитал его манифест, подумал, что мои мысли просто кто-то взял и воплотил на бумаге. Начал этим активно заниматься. И в первый же мой приход меня встретили в штыки. Я задавал такое количество вопросов, что на меня, наверно, подумали, что я какой-то засланный казачок, и попросили больше не появляться. Но я-то уже понял, что это мое. Начал работать над разными проектами, поехал на Селигер. После занялся проектом «Гражданский контроль». Сейчас занимаюсь тем же, но уже в рамках проекта «Наблюдатель». Я знаю, что там, где закреплены наши бригадиры, выборы пройдут максимально честно. Но это же вообще нонсенс: наблюдатели следят за тем, чтобы «профессионалы» не нарушали закон о выборах! Я не могу понять, как это вообще возможно при демократическом строе с хорошей судебной системой.
— И как из члена проклемлевского движения ты медленно, но верно перековался в такого оппозиционера?
— Да нет же! Я подписываюсь под каждым словом манифеста движения «Наши». Но когда слово расходится с делом, мне не важно, у кого это слово. Не важно, какая партия нарушает закон. Поэтому я не оппозиционер, я просто озвучиваю проблему и предлагаю способ ее решения.
— С какой же партией ты хочешь начинать свой путь в политику?
— У меня есть одна принципиальная позиция. Выборы в горсовет должны быть только по одномандатным округам. В облдуму я допускаю смешанные, но предпочтительнее все же тоже одномандатные округа. Туда не должны попадать только «списочники». Депутатом должен быть человек, которого в районе все знают. Чтобы спрашиваешь: «Кто ваш депутат?», а тебе отвечают: «Как кто? Сергей Петрович!».
— То есть не депутат, а участковый?
— Ну да. Только с точки зрения политики. Который радеет за свой участок. У нас был такой дедушка Коля. Он был «участковый» нашего двора. Там было все в кулаке. Он белил деревья, корт был огорожен. Никаких проблем не было. Но вот он от старости умер, и все. Приезжаю как-то к родителям, а там уже на месте, где мы в футбол играли, парковку сделали во дворе. Как-то вот я просмотрел, думал, асфальт кладут. Руки отбить тому, кто спланировал! Но ладно. Потом поменяю, будет там корт.
— То есть, исходя из вышеизложенного, ты будешь…
— Одномандатником. Будет в горсовете такая система, пойду в горсовет. Будет в облдуме — пойду в облдуму. Не стану депутатом, значит, обществу того «участка», от которого я баллотируюсь, я не нужен. В 2009 году я уже баллотировался в Думу. Тогда еще не был, как ты говоришь, «в оппозиции», имел возможность договориться с какой-нибудь партией. Но присоединяться к какому-то политическому движения я не намерен и сейчас. Пусть у нас будет блок людей, которые не просто распределяют финансовые потоки, а хотят чего-то искренне. Простого человеческого счастья, например.
(1)(1).jpg)
.jpg)
