zigane.jpg К 90-летию российской милиции один из ветеранов правоохранительной системы Брянской области Алексей Соколов поделился своими воспоминаниями об одном из самых громких уголовных дел, которое встречалось в его практике. Литературное переложение увлекательного рассказа Алексея Николаевича сделал главный редактор областной правовой газеты «По горячим следам» Александр Родкин. Как на Брянщине возникли цыганские поселения, чем грозило это жителям региона в далекие 50-е годы прошлого века — обо всем этом в предлагаемом вам материале.

Алексей Соколов Александр Родкин

Я давно собирался рассказать о весьма примечательной детективной истории из моей милицейской практики. Начало ее следует отнести к осени 1953 года — времени работы начальником отдела милиции Брасовского района. Регионе, надо сказать, весьма неблагополучном в масштабах области. Неблагополучным среди сотрудников правоохранительной системы он считался по двум основным причинам. Поселок Локоть в годы немецкой оккупации являлся центром пресловутой Локотской республики, а по иному — центром сосредоточения предателей, служивших гитлеровцам. Впрочем, об этом уже много сказано и написано, а мне хотелось бы отметить другое, а именно высокий процент уголовной преступности и малую численность районного отдела милиции. Начальник, два работника уголовного розыска, один из которых специализировался по линии борьбы с хищениями социалистической собственности, пять участковых инспекторов — вот и весь личный состав. И это при полном отсутствии автомобильного транспорта! Лишь весной 1957 года коллективу отдела выделили первую автомашину.

01_hruch.jpgДавно правильно и не мной замечено, что общественно-политическая ситуация в стране сильно сказывается на деятельности правоохранительных органов. Так было в пятидесятые годы. Неожиданная смерть Иосифа Сталина и последовавший вскоре арест министра внутренних дел Лаврентия Берии, как вы понимаете, ясности в положение вещей не внес. После избрания первым секретарем ЦК КПСС Никиты Хрущева повсеместно в районных центрах были упразднены органы комитета государственной безопасности и отправлены в отставку их руководители. Единственным представителем пра¬воохранительных органов на местах можно было считать начальника отдела милиции с его малочисленным аппаратом. И это при сложной криминальной обстановке. Например, в нашем районе много бед доставляли кражи государственного имущества. Особенно преуспевали здесь цыгане, при случае ворующие все, что плохо лежит, а точнее — охраняется.

Положение осложнялось тем, что именно цыгане пригоняли в наши края лошадей из западных областей Украины, Белоруссии, Прибалтики. Введенных тогда паспортов на животных они предъявить не могли, что красноречиво говорило о происхождении коней. У местных крестьян и в колхозах лошадей не было. Как рабочая, тягловая сила использовались быки. Но бык не лошадь, потому в пятидесятые годы колхозы стали проводить активно обмен быков на лошадей. За каждую лошадь коллективные хозяйства давали два быка. Я поручал участковым инспекторам, образно говоря, следить за процессом, требовать наличие паспортов на обмениваемых лошадей, но их естественно не было. Цыгане, в свою очередь, гнали колхозных быков в брянскую артель «Большевик», где сдавали по тысяче рублей за каждого. Артель же, располагавшаяся на территории нынешнего Советского района областного центра, быков резала и вырабатывала из них колбасу. Так продолжалось до осени 1953 года, когда тогдашний глава государства Никита Сергеевич Хрущев решил со своей свитой проехать на автомашине по некоторым центральным областям России. Его путь лежал по Тульской, Орловской и родной Курской. В известном Хомутовском районе последней области начальственный кортеж повстречал очень большой цыганский табор с немалым поголовьем лошадей и быков, сотнями повозок. Первый секретарь не мог не остановиться возле подобного зрелища. Со свойственным только ему темпераментом и ораторским искусством он занялся воспитательной работой. Пытался убедить цыган не бродяжничать, а жить оседлой жизнью. Но диалога не состоялось. Тогда ходили слухи, что цыгане первое лицо в государстве просто оскорбили. Потому после возвращения в столицу он дал указание Верховному Совету оформить законодательно положение, когда бы цыгане не занимались бродяжничеством, а зажили счастливой оседлой жизнью.

ТОТ РОКОВОЙ УКАЗ

02_kibitki.jpgКак сегодня помню, этот микояновский указ увидел свет в октябре 1953 года. Главным героям его предписывалось остановиться на постоянное место жительства там, где застал их этот указ. В тогдашнем Брасовском районе цыгане не остановились. Тотчас уехали все в город и родственными кланами облюбовали для постоянного местопребывания городской Володарский район и пригородный Брянский район. На Володарке они расположились сначала на Мамоновом поле, а потом им отвели участки за линией железной дороги, недалеко от села Большое Полпино. Построив несколько десятков домов, образовавших улицы, они назвали их Разинскими. В Брянском районе цыганский поселок вырос в селе Тимоновка. Впоследствии его обитатели создали артель и занялись лужением, изготовлением посуды для общепитовских точек в районных центрах и в самом Брянске. Будучи в основном выходцами из города Бендеры, что в Молдавии, эти цыгане особых хлопот милиции не создавали, к слову сказать, не в пример своим соплеменникам с Мамонова поля.

Уже в семидесятые годы, будучи на пенсии, я не порывал связей с коллективами отделов внутренних дел, расположенных в городской черте. Однажды бывший начальник Бежицкого райотдела В.Н. Богданов спросил меня о крупном цыганском деле в пятидесятые годы, когда по Брянской области прокатилась целая волна ограблений магазинов, церквей, священников. Я подтвердил, что не только знал, а и был непосредственным участником обезвреживания крупной банды, ведомой цыганским бароном Богдановым Иваном и его братом Григорием. Только в селах и деревнях Брянщины она совершила девять ограблений культовых учреждений. В раскрытии этих преступлений принимал личное участие. Более того, раскручивать клубок преступных деяний банды начали сотрудники Брасовского райотдела милиции, где мне в ту пору пришлось быть начальником. И тогда Владимир Никифорович познакомил меня с ориентировкой МВД тех лет. В ней говорилось, что созданная на этнической основе банда во главе с цыганским бароном Иваном Богдановым в Костромской и Владимирской областях совершила несколько дерзких ограблений. Далее шли ориентировки и указания немедленно задержать преступное сообщество. Нахлынули воспоминания, и одновременно окрепло желание рассказать о событиях полувековой давности.

КРЕСТА НА НИХ НЕТ

Ко времени описываемых событий в нашем Брасовском районе цыганские таборы, численностью по 120 подвод, стояли на полосе отчуждения железной дороги, от переезда Рассошка и до вокзала станции Брянск. Пытались мы контролировать ход выполнения микояновского указа, но, увы. Выезжаешь на ме¬сто стоянки, а там кроме стариков, старух, детей и брошенных подвод никого нет. Когда начинаешь разбираться, то выясняется, что это табор, вернувшийся из Брянска. Он остановился здесь на несколько дней. Стоят, ожидают из города Харькова, образно говоря, свой костяк, чтобы соединиться и двинуться дальше…

Но ближе к делу. В том же 1953 году руководство областного Управления МВД пригнало на станцию Брасово две платформы со срубами для строительства домов с рабочими кабинетами для участковых инспекторов. Я решил один дом соорудить в селе Добрик, а второй — в селе Глоднево. Тамошние колхозы выдели¬ли нам по гектару земли на окраинах сел, и дело закрутилось. Вагоны со срубами подкатили к железнодорожной платформе Брасовского деревообрабатывающего завода преднамеренно, с тем расчетом, что директор завода выделит автомашины с прицепами, и мы доставим бревна к месту назначения. Разгружали вагоны и загружали автомашины сами милиционеры. В подразделении по охране отделения Госбанка числилось семь человек и приходилось подчиненных использовать на разных хозяйственных работах. В том числе и на строительстве жилья. Например, административное здание районного отдела МГБ после упразднения последнего мы передали в распоряжение четырех сотрудников отдела, проживавших на частных квартирах. Они не заставили себя ждать и буквально за месяц в свободное от службы время переоборудо¬вали кабинеты в четыре отдельные квартиры. А для отделки двух новых домов мне пришлось выписать в лесхозе три десятка кубометров леса на корню, вырубить его и перевезти на лесозавод для распиловки и изготовления так называемой столярки. Для перевозок строительного материала мне пришлось выписать из Севской автоколонны большой «ЗИЛ». Затем наняли две бригады плотников, которые в течение месяца собрали дома под ключ.

Веду речь об этом подробно еще и потому, что это поможет читателю представить, в каких условиях мы тогда работали. Кроме того, события, о которых веду речь, имеют прямое отношение к нашей криминальной истории. Как сейчас помню, 21 сентября 1953 года, в праздник Рождества Пресвятой Богородицы (по-местному — Госпожинская), я поехал в село Добрик посмотреть, как идет строительство дома. Путь лежал через село Кропотово. Там заглянул в церковь, где в тот момент шла служба. После священник рассказал мне, что накануне в полночь его ограбили. Неизвестные бандиты после побоев забрали ключи от храма и вынесли все, что можно было унести. На квартире батюшки незваные гости поживились четырьмя тысячами рублей, перочинным ножом и немецкими часами. Но этого грабителям показалось мало. Они, приставив горящие свечи к телу своей жертвы, требовали указать места, где хранятся деньги и золото. После показаний пострадавшего я задался вопросом: не дело ли это плотников, возводящих дом в Добрике? Но хозяйка хаты, на которой квартировала бригада, в ответ на мои расспросы отвечала, что постояльцы ночью никуда не уезжали. Вообще они работают до сумерек, а после ужина сразу укладываются спать. Вернувшись в райцентр, доложил руководству облуправления милиции о произошедшем. И одновремен¬но получил извещение-ориентировку об имевших ме¬сто ограблениях священнослужителей в шести других районах. Стало известно, что грабят попов и приходы цыгане, но какие и откуда — предстояло выяснить. Для помощи в розыске преступников в угрозыск облуправления прибыли два оперативных работника из главного управления милиции МГБ РСФСР.

В те дни в Курской области был ограблен сельский учитель. Там также просматривался цыганский след. Дело взял под личный контроль тогдашний министр Госбезопасности РСФСР. От начальников районных отделов милиции, на территории которых произошли преступления подобного рода, требовали ежедневных докладов начальнику милиции комиссару Бланкову. Справедливости ради стоит сказать — очень требовательный руководитель был. Лично звонил на места и спрашивал, что нового по установлению преступников, занимающихся грабежами священников православных церквей? Мой ответ был один: проверяем всех цыган, появившихся на территории района.

ЗАНАВЕС ПРИОТКРЫЛСЯ

03_vzlom.jpgВ том же сентябре были совершены две примечательные кражи со взломом. Сначала обворовали магазин в селе Брасово. Заведомо зная расположение торговой точки, преступники подкопали лаз под пол сельмага, а затем, вырезав пару половых досок, влезли в торговый зал, откуда похитили много товаров. В том числе тканей, продуктов, вина и водки. Ровно через три дня мы получили сообщение из Бежицкого районного отдела милиции о том, что его сотрудниками задержан уроженец Брасовского района, 22 лет от роду, Алексей Зосимов. Милиционеры обратили на него внимание в комиссионном магазине, ког¬да он сдавал плюшевые шторы театрального занавеса, те, что отделяют сцену от зала. Уже при первом до¬просе Зосимов рассказал, что он с друзьями обворовал клуб Брасовского лесозавода, сняв со сцены плюшевые шторы, которые и привез сдавать в Бежицкий комиссионный магазин. И еще, что кражу он совершил по наводке и при прямом участии некоего Виктора Чуксина, проживающего в лесозаводском поселке на железнодорожной станции Брасово. Его подельником выступал семнадцатилетний брасовец Василий Гарбузов. В тот же день Виктор и Василий были задержаны.

В содеянном оба признались, но инициативу совершить кражу отнесли на счет Зосимова. Прокурор Навлинского района дал санкцию на арест троицы. А мы возбужденное уголовное дело передали «по подследственности» следователю межрайонной прокуратуры. Здесь необходимо дать небольшое пояснение. В те времена Брянская областная прокуратура по санкции свыше проводила эксперимент. В целях экономии средств занималась сокращением аппаратов прокуратур в районах. Эксперимент пал на Брасовский и Комаричский районы. В них оставались только следователи. Для того чтобы получить санкцию на арест преступника, приходилось ехать в Навлю и туда же везти под конвоем преступника. Ведь заочно прокурор санкций не давал. Такой порядок существовал три года, но потом снова стало легче работать. Хотя заметных подвижек в цыганском деле не произошло. В конце октября начальников отделов милиции районов, где были ограблены священнослужители, вызвали в область, где мы доложили суть дел и составили справки по существу. На следующий день снова явились в Управление, где нам сообщили о похождении банды. В ночь на первое ноября она ограбила квартиру священника в Трубчевске. Ворвавшиеся в жилище преступники свя¬зали главу семейства, его супругу и взрослую дочь из¬насиловали. Добычей грабителей стало все мало-маль¬ски ценное, в том числе церковное имущество.

НЕОЖИДАННЫЙ МОНОЛОГ

05_neojidannyi_monolog.jpgБыло ясно, что налеты совершаются так называемыми бродячими цыганами, кои после ограблений немедленно пускаются в путь-дорогу. На это особо обратил внимание принявший меня начальник Управления милиции комиссар милиции Бланков. Он приказал принять все зависящие от нас меры и установить, кто грабит священников и обирает церкви. Домой возвратился накануне очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Тогда существовал такой порядок: всех заключенных, содержащихся КПЗ, отправляли в Брянский следственный изо¬лятор. Откуда в праздничные дни их также не вызывали. Но следователь прокуратуры Ольга Ивановна Копейкина несколько нарушила установленный порядок и в праздничные дни вызвала на допрос уже известных нам Зосимова, Чуксина и Гарбузова. Помню, я даже обиделся на Ольгу Ивановну, что она усложнила службу аппарата. На практике все объяснялось просто. Следова¬тель сообщила, что завершила работу по уголовному делу троицы. Осталось только выполнить статью 206 тогдашнего уголовно-процессуального кодекса (УПК) и ознакомить фигурантов с материалами дела. Я сам работал четыре года следователем отдела борьбы с бандитизмом и представляю, что значит нарушить в процессе следствия нормы УПК. Потому только попросил Ольгу Ивановну ознакомить меня с новыми материалами, если таковые будут.

Вечером девятого ноября Копейкина зашла ко мне в кабинет и сообщила, что Виктор Чуксин рассказал ей о неизвестных преступлениях, совершенных им в поселке Локоть и на железнодорожной станции Брасово. Я тут же дал команду дежурному по райотделу привести ко мне Чуксина. Для беседы с ним я при¬гласил еще старшего оперативного уполномоченного уголовного розыска капитана милиции Ивана Дмитриевича Изотова, сотрудника очень опытного. Долгое время, вплоть до 1952 года, он работал в уголовном розыске областного Управления милиции. В ходе этого, можно сказать, доверительного разговора Иван Дмитриевич как бы невзначай спросил:

— Не ваша ли группа ограбила попа в селе Кропотово?

Чуксин посмотрел на Изотова, потом перевел взгляд на меня и ответил вопросом на вопрос.

— Неужели вы не знаете, кто грабит попов?

На мой вторичный вопрос о кропотовском ограбле¬нии Виктор сказал:

— Попов грабят цыгане, приехавшие с Урала. Слово за слово, и парень показал, что именно уральцы «наехали» на приход, расположенный в трех десятках километров от Брянска. Затем они ограбили служителей культа в пригороде Брянска и в селе Паниковец Выгоничского района. У последнего священника отобрали всю наличность — 500 рублей. Более жирный кусок ожидал бандитов у батюшки в Почеп-ском районе — пятьдесят тысяч рублей. Надо сказать, деньги по том временам немалые.

СЛОВООХОТЛИВЫЙ СОКАМЕРНИК

04_ciganyata.jpgНа вопрос, откуда ему все это известно, Виктор Чуксин охотно пояснил следующее. В следственном изоляторе он все время, будучи несовершеннолетним, сидел в одиночной камере. Заняться было нечем, и он стал просить у надзирателей книги. Те доставляли ему их из тюремной библиотеки.

После последнего этапа к нему в камеру подселили цыганенка, который представился, как Васька Кац. Худой подросток из чумазого говорливого племени был арестован за кражу женских капроновых чулок на брянском городском рынке, который располагался тогда на набережной Десны. Сразу после ареста Вась¬ку поместили в камеру со взрослыми мужчинами. Те беспрестанно издевались над цыганенком, а когда он отказывался выполнять их требования — нещадно били и не пускали спать на нары. Приходилось юному узнику коротать ночи на бетонном полу. Во время визита начальства Васька пожаловался, и его перевели к Чуксину. Все десять дней, по словам последнего, Кац досаждал своей болтовней. Едва появившись, он принялся рассказывать о своем таборе. О том, как они на лошадях ехали по стране из Свердловской области. Всю дорогу матери и сестры собирали подаяние, а мужчины табора занимались грабежом. Благодаря смекалке и природной изворотливости барона Ивана Богданова их всегда сопровождала удача.

Был Васька Кац круглый сирота, жил в таборе у тетки. Эта тетка часто приносила ему в тюрьму передачи, коими он делился с Чуксиным. Однажды в припадке откровений Васька выболтал, как грабили священников в брянских селах. Живо описывал, как «трусили» попов, в том числе, как забрали деньги и вещи у батюшки из села Кропотово. В одно из своих повествований цыганенок обронил, что нынче их табор остановился на зимних квартирах. Утром следующего дня Чуксин был доставлен в отдел уголовного розыска областной милиции. К этому времени уже разработали оперативный план, к выполнению которого приступили без промедления. Руководство операцией было возложено на начальника уголовного розыска полковника милиции Ростислава Николаевичая Щербакова.

ЦЫГАНСКИЙ БАРОН

06_baron.jpgПлан был многоступенчатый. Прежде всего, Чуксина водворили в камеру к Ваське Кацу с предложением ни в коем разе не говорить с ним о грабежах священников, а лишь читать книги и ждать тетушку с очередной передачей. Кстати, последняя не заставила себя долго ждать и тотчас попала под наблюдение опе¬ративников. Несмотря на сорок с хвостиком, тетушка была симпатичной моложавой особой, со вкусом одетой. Она и привела сотрудников уголовного розыска в Володарский район города Брянска, точнее — на Мамоново поле. Цыгане арендовали находившиеся тут три дома, заплатив за пять месяцев вперед. Обыск и задержание цыган решили произвести рано утром, когда табор еще спал. Кульминацией операции, конечно, был арест всех 12 активных членов банды во главе с бароном, а проще — главарем Иваном Богдановым. Перед взором милиционеров предстал неприметный на вид, средних роста и телосложения мужчина, как водится, с окладистой бородой и, оказалось, с волевым характером. В короткие сроки он сплотил и подчинил своей воле полтора десятка грабителей (в основном сыновей и племянников).

Как впоследствии оказалось, в состав банды входила и женщина — русская по национальности. Она выполняла функции наводчицы. Искала объекты для нападения. Колесила по районам и селам, где имелись православные церкви. Внимательно изучала их местонахождение, подъезды, интересовалась, где живет настоятель с семьей. Подобная предварительная разведка всегда обеспечивала банде успех. Не случайно после ареста ее оперативников и следователей ожидал целый вагон улик. Три цыганских дома представляли собой подобие церковного помещения. Нашему взору были представлены поповские ризы, купальницы для крещения детей и масса икон и крестов всех размеров. Все это добро было разложено и просто свалено в кучи в просторных клетях надворных построек, сараях и даже конюшнях. Обыск производился тщательно. В доме, где квартировал сам цыганский барон с семьей, не оставили без внимания даже огромную русскую печь. В одной из замурованных печурок, в которых обычно сушат чулки и рукавицы, мы нашли пистолет ТТ с полной обоймой. Проверка показала, что оружие принадлежало постовому милиционеру из Подольского городского отдела милиции, что в Московской области. В августе пятьдесят третьего года он был убит во время службы ударом ножа.

Убийство сотрудника милиции на посту тогда имело большой общественный резонанс. Руководство потребовало принять все меры для поиска убийцы представителя власти. И вот следствию были предоставлены неопровержимые улики. Ну, а наше Управление милиции и уголовный розыск, в частности, в те дни напоминали епархиальное управление. Настоятели, дьяконы, церковные сторожа, прихожане разных возрастов являлись на допросы и очные ставки. Следствие по уголовному делу, возбужденному за преступление банды, длилось долго. Суд состоялся только в 1954 году. Все члены преступного сообще¬ства распрощались со свободой на ближайшие годы. Барон и двое его ближайших подручных получили по десять лет лагерей. Но при конвоировании к месту «отсидки» они пропилили пол в вагоне, следовавшем на Дальний Восток, и бежали. Ходили затем слухи, что цыгане были схвачены и водворены в места не столь отдаленные. Наказание отбывали на золотых приисках в Магаданской области, как говорится, от звонка до звонка.

Каждый получил свое, в самом конце рокового 1953 года был издан приказ по МВД СССР о награждении большой группы работников уголовного розыска и следственного отдела Управления внутренних дел. Активные участники розыска банды Ивана Богданова были отмечены государственными наградами и денежными премиями. В частности, медали был удостоен старший оперуполномоченный уголовного розыска Брасовского районного отдела милиции Иван Дмитриевич Изотов.

СУДЬБА ВИКТОРА ЧУКСИНА

07_pomilovanie.jpgЭта криминальная история неожиданно получила примечательное продолжение, когда пришлось принять активное участие в судьбе молодого человека, ступившего на скользкий преступный путь. Читатель, наверное, уже понял, что речь идет о Викторе Чуксине. Накануне нового 1955 года Зосимова, Гарбузова и Чуксина привезли из Брянского следственного изолятора в поселок Локоть для суда. В ходе судебного заседания Виктор чистосердечно рассказал обо всех кражах, в которых он участвовал. Зосимов же, наоборот, вел себя вызывающе. Отрицал свое руководство группой воров, приписывал инициативу соучастникам. И состав суда разоблачил его, приговорив к пятнадцати годам лишения свободы. При вынесении приговора учли, что, будучи учащимся ремесленного училища на Урале, он уже был осужден за кражи к пяти годам лишения свободы. Чуксин и Гарбузов были лишены свободы на три года каждый. Вечером того же дня, после судебного заседания я пришел на работу и сразу же приказал привести Чуксина. Разговор зашел о дальнейшей его судьбе. Через три года выйдет он на свободу, в свои двадцать, квалифицированным вором. И гадать не приходится, что дальше все в его жизни пойдет по накатанной колее: кража — тюрьма, кража — тюрьма. Виктор ответил, что он все понимает, потому не хотел бы так жить. И тогда я предложил ему написать заявление на имя Председателя Верховного Совета СССР с просьбой о помиловании. Его робкое возражение о том, что он не знает, что и как писать, совпало с моей командой: «Бери ручку и пиши…».

Под мою диктовку Виктор написал не кассационную жалобу и не прошение о помиловании, а обыкновенное письмо с изложением сути дела. В тот же вечер письмо передали в почтовый вагон идущего на Москву поезда, рассчитывая, что так оно быстрее дойдет до адресата. Так и получилось. Наверное, не прошло и десяти дней, как ко мне постучался Виктор Чуксин. Без предисловий наш подопечный сообщил, что буквально вчера его вызвал к себе в кабинет начальник тюрьмы и объявил, что он, Виктор Чуксин, в соответствии с решением Президиума Верховного Совета СССР освобожден из-под стражи, и судимость с него снята. На мой вопрос, чем он будет заниматься на свободе, Виктор с ответом долго не раздумывал. Ответил, что немедленно уедет к отцу на Урал, где намерен работать и учиться, чтобы быть полезным людям.