fedotov-zapovednik.jpg Пожалуй, нет в России такого человека, который хотя бы раз в жизни не слышал словосочетание «брянский лес». Однако побывать в заповеднике, который носит такое название, удается далеко не каждому. Это зона, где человек — гость не самый желанный. Здесь царствует дикая природа. Человек же может только не мешать ей. В преддверии 20-го дня рождения, который заповедник «Брянский лес» отпразднует 14 июля этого года, мы беседуем с человеком, который прошел вместе с ним весь путь, с самого первого дня создания — директором государственного природного биосферного заповедника «Брянский лес» Юрием Федотовым.

— Юрий Петрович, расскажите о самых первых шагах создания заповедника на территории Брянской области. Легко ли они давались?

— Любое рождение происходит в муках, рождение заповедника — не исключение. Первоначальная площадь заповедника 20, вернее, 21 год назад, была в три раза больше, чем сейчас. На сегодняшний день эта территория размером всего лишь 10 на 12 километров. Этот прямоугольник (больше он похож на ботинок) — результат компромисса с хозяйственниками, руководителями Трубчевского и Суземского районов. Скажем честно, не так-то много тех, кто готов был сразу пожертвовать территорию природе, потому как лес негде рубить, охотиться негде. А заповедники — уникальные организации, уникальные по идеологии, по задумке, по основным функциям. Заповедник — это территория, где признают приоритет дикой природы. На земле остается все меньше места, где природа может развиваться в соответствии со своими законами, правилами и намерениями. На этой территории мы не видим экономических интересов, здесь промысел осуществляет сама природа. Первоначально площадь заповедника была в три раза больше, но ее каждый раз урезают.

— На карте рядом с заповедником можно увидеть надпись — «Охранная зона». Чем отличаются режимы охранной зоны от режимов заповедника?

— Вокруг заповедника — охранная зона, ее площадь около 9 тысяч га. Охранная зона имеет не такой строгий режим. Он похож на режим национального парка, там не охотятся, не рубят лес, но на этой территории можно, не спросив ни у кого, путешествовать, собирать ягоды и грибы. Вообще же сам по себе заповедник — это некоторый вызов обществу потребления. И потому мы пытаемся расширить эту территорию не за счет увеличения площади заповедника, а за счет особо охраняемых территорий с менее жестким режимом. Если посмотреть на карту, вокруг «башмака» можно увидеть и памятники природы, и заказники — это целая плеяда территорий, которых мы постарались сохранить в плане природного наследия. Там тоже не рубится лес, не прокладываются дороги, не охотятся. Все эти территории вместе мы называем Неруссо-Деснянским полесьем. Его значение таково, что комиссия ЮНЕСКО по программе «Человек и биосфера» признала эту территорию значимой для сохранения биологического разнообразия вообще на земле. По протоколам она проходит как биосферный резерват «Неруссо-Деснянское Полесье». Ядро этой территории — заповедник «Брянский лес».

— В чем заключается ваша работа?

— Мы занимаемся выявлением особо ценных объектов на территории Брянской области — это паспортизация особо охраняемых территорий. Мы фотографируем, фиксируем редкие виды, демонстрируем.

— Расскажите подробнее о новых открытиях редких видов растений, животных, птиц.

— В средней полосе открыть новый вид довольно сложно, но, безусловно, мы что-то каждый раз находим. Первые годы, мы, конечно, находили десятки неописанных видов. Сейчас это случается гораздо реже. Но важен тот факт, что здесь, недалеко от нас, сохранилась рысь, медведь, слава Богу, не уничтожен. У нас сохранилась очень большая популяция Черного аиста, который занесен в федеральную Красную книгу. Из «краснокнижных» видов у нас живет удивительная птица змееяд — это орел, у него очень светлый низ; средний дятел, сорокопут и другие виды.

На территории Нерусо-Деснянского полесья и в самом заповеднике невероятное количество орхидных: и венерин башмачок, и пальчатокренник мясо-красный и множество других видов. Вообще же на Брянщине есть уникальное местно по орхидным — это Навлинский район, там собрано огромное биоразнообразие. А обитающий здесь башмачок крупноцветковый больше не встретишь нигде, кроме Салтановского лесничества Навлинского района. Это единственное место на весь федеральный округ Цветок этот значительно крупнее обычного, он алого цвета и необыкновенно красив. Наша задача — сохранить его

— А каким образом вы сохраняете популяции животных, ведь никаких специальных работ для этого, по вашим словам, делать в заповеднике нельзя?

— Ну, скажем, популяцию медведя не сохранишь на 12 тысячах гектаров — его не спасти пассивной охраной… Поэтому вот уже 10 лет ведется программа поддержания популяций местных зверей совместно с биостанцией, которая находится в Тверской области, возглавляет ее доктор биологических наук Валентин Сергеевич Пажитный. Там есть центр реабилитации медвежат, куда попадают детеныши, которые остались без медведицы. Сейчас об этом центре многие знают, и медвежат везут туда. На территории нашего заповедника их стали выпускать в 1996 году, в 2002 году было выпущено 14 медвежат, но не все остались жить именно здесь, они расселяются. Последние выпуски были более удачными: и методика отработана, и медвежата не находились долгое время в руках человека, а потому приспосабливаться к самостоятельной жизни в лесу им было гораздо проще. Вообще же, цель этой программы — довести численность медведей в Нерусо-Деснянском полесье до 25-30 особей. Это минимум, который нужен для самовозобновления популяции медведей.

— А сами знаете, сколько сейчас медведей живет на вашей территории?

— По нашим анкетным данным их сейчас приблизительно столько и есть уже. По крайней мере, их следы и берлоги мы видим. Но программа продолжается, в этом году тоже запланирован выпуск.

— Охотники говорят, что когда начинается сезон охоты, звери чувствуют и идут в заповедник. Это правда или легенда?

— Нет, это не легенда. Мы не в конфронтации с охотниками, тем более, если это нормальные охотники. Они благожелательно относятся к заповеднику и признаются, если бы не было заповедников, уже и охотиться было бы не на кого. А в начале охотничьего сезона охотники проводят загоны. И недели через две охота перемещается полностью к границам нашей охранной зоны. Зверь очень быстро ориентируется и перемещается туда, где тихо и спокойно: в заповедник и охранную зону. И численность зверя в заповеднике оказывается несколько выше, чем обычно. После закрытия сезона охоты зверь еще 2-3 недели сидит в заповеднике, и только потом начинает плавно уходить по своим местам. Зимой по тропам и по частоте визуальных встреч это видно, это не легенда.

— Подкармливаете животных в заповеднике или они сами находят себе пропитание?

— В заповеднике нельзя сделать больше, чем есть в природе. Картошкой и фуражом животных подкармливают, к примеру, в охотохозяйстве — наше положение нам просто запрещает это делать. Единственное исключение — солонцы, но мы делаем их не в заповеднике и только для того, чтобы поддержать численность. Года три-четыре назад возникла такая ситуация: была поздняя затяжная весна, довольно глубокий снег. Звери страдали от отсутствия соли, а дороги, как известно, посыпают пескосмесью, в которой есть соль. И животные очень активно выходят на дороги, прилегающие к территории заповедника. За ночь у дорог можно было увидеть несколько десятков копытных: оленей, косуль, реже — кабанов. Этим пользуются нечистоплотные браконьеры, которые отстреливают животных прямо на дорогах. Это самые неприятные люди. Что требуется для отстрела животного в этом случае? Сесть вечером в машину, вооружившись ружьем, не обязателен даже мощный фонарь, и просто кататься… Доказать факт браконьерства в этом случае очень сложно. Задержать можно, но доказать… Наши законы таковы. Тем не менее, эту работу проводим, много машин мы с этой территории уже выжили.

Но в качестве превентивной меры отвлечения этих животных от асфальта, научно-техническим советом заповедника было принято решение утроить систему солонцов. Третий год 9 солонцов стоят по границам охранной зоны, и видимый эффект от этого имеется. Нельзя сказать, что 100 процентов животных перестали выходить на дорогу, но количество убитых на асфальте зверей снизилось. Эта мера охраны будет продолжаться, ведь она направлена не на увеличение количества зверя, а на его сохранение.

— Какое-то время назад в заповедник в качестве эксперимента привозили зубров, чем закончилась эта история? Есть ли сейчас зубры в брянских лесах?

— Любая деятельность бывает и удачной, и неудачной. Признаемся, что зубры в заповеднике — это был неудачный эксперимент. Неудачный в силу объективных причин: зубр — это не бизон, и этот вид давно, во времена Иоанна Васильевича, обитал в наших местах. И речь в данном случае не шла об интродукции (привнесении видов, которые никогда здесь не обитали). Но мы знали, на что шли, создавая вольную популяцию. Вероятность успеха была 50х50. Для создания таких популяций требуется минимальное стадо, потому что смертность будет обязательно. И потом мы знаем, что в этих краях не исключено и браконьерство, может быть, и гибель животных на дорогах. В «Брянский лес» в течение трех лет завезли одиннадцать зубров: уже начальное число особей было ниже необходимого. И, в общем-то, стада не стало. А одна зубриха из тех, что остались, решила жить среди коров — за ней потянулись остальные. И все это небольшое стадо переместилось в деревню Красная Слобода. Мы много раз пытались загнать их в лес, но тщетно. У местных жителей начались проблемы: зубр «перетекает» любые оградки высотой до двух метров, и тому, что росло на огородах, наступал конец. К нам потянулись делегации женщин, они жаловались, что зубр стал колоться… Тогда на уровне заповедника было принято решение изловить животных, поместить их в клетки и отправить отсюда. Заповеднику все это влетело в копейку: и нашей охране, и всем остальным. Мы поймали всех троих, но один самец невероятных размеров, его звали Махмуд, разнес эту клетку, мы еле успели увернуться, спасая себя. Махмуда отловили через несколько дней, и он все-таки уехал в Муромский заказник Владимирской области, сейчас он находится в зубропитомнике.

— На этом эксперимент закончился?

— Мы отказались от эксперимента, потому что он зашел в тупик. И тут много причин: зубров мало, заповедник маленький, зубры стали совершать регулярные миграции, заходить на территории сопредельного государства, где наш контроль заканчивается. Конечно, жалко, обидно, но, повторяю, что в Брянской области зубр как вид обитает (речь идет о тех особях, которые мигрировали из Орловского полесья на территорию Карачевского района), и численность стада — от 15 до 20 особей. И это для нас самое главное.